Всё о комарах. Образ жизни, места обитания, размножение, борьба с комарами.

Некоторые люди, я замечал, едва-едва завидев в быту какое-нибудь не кусачее вроде насекомое – таракана, муху, жучка, безобидную термобию в ванной, наконец – влекутся тут же схватить тапочек или там газету и истребить. Мне такие поступки глубоко отвратительны. Не то чтобы я был так уж люто, бешено добросердечен ко всем тварям земным – просто зрелище насекомого, развороченного избыточным давлением в эпицентре тапкового удара, да и попросту лужица гемолимфы на обоях лично мне более неприятны, нежели вид живой носящейся твари.

А еще я стараюсь не давить на себе комаров в лесу (хотя совершенно без жертв тут, конечно, не обходится, на войне как на войне), но по другой причине – излишний десяток, да хоть бы и сотня жертв сколько-нибудь серьезного ущерба зудящей кругом популяции кровососов не нанесут, зато свежераздавленный комар издает аромат, крайне привлекательный для его соплеменников (точнее, сполеменниц) и заставляющий их издалека слетаться к пункту гибели своего сородича с утроенным аппетитом. Что логично – если где-то кушать раздавленный, значит, там же скорее всего должен быть и давитель, заполненный свежей кровью.
Такой вот маленький секрет. Если следовать моей рекомендации, то комары предпочтут ваших товарищей, размазывающих по себе их, комаров, немного удачливых собратьев и остервенело машущих руками – кроме трупов своих сородичей, писклявые кровососа реагируют на запах пота, летя к его источнику с подветренной стороны порой с дистанции в 3 км. Учуять потных им помогают вечерние бризы, дующие с сухих высоких мест, предпочитаемых людьми, в низины с водоемами, где и располагается основной комариный стан. Самый интенсивный лёт комаров приходится на время примерно с 20 до 22 вечера и с 4 до 6 утра плюс-минус полчаса.

Аромат комарихи чувствуют усами – там расположены специальные реснички, а вот вкусовые рецепторы у них основным образом на ногах. Лучше всего вкус ощущают передние ноги комара – там сентиментальных волосков больше, чем даже на хоботке. Средние чуть менее сентиментальны, задние же почти лысые, там только несколько вкусовых волосков. Явственней итого комар чувствует вкус пота и крови, точнее, содержащихся в них аминокислот – лизина, аланина, гистидина – и молочной кислоты.

Самцы комаров ушами не лишь нюхают, но и слышат. Впервые это выяснил в 1878 году американский инженер Хайрам Максим – тот самый, но тогда он занимался установкой электрических фонарей возле отеля Гранд Юнион в Нью-Йорке и приметил, что вокруг трансформаторов вечно роятся толпы комаров. Не прост был инженер – он немного того, что определил, что трансформаторами интересуются сплошь самцы (отличить их нетрудно по пушистым гусарским усам, у комарих усы хилые), и лишь тогда, когда трансформатор гудит, но и подобрал камертон и научился повелевать роем усатых пискунов без трансформатора. Безусые же магии камертона не поддавались, и Хайрам сделал гипотеза, что комары реагируют на звук именно с помощью усов, входящих в резонанс со звуковыми колебаниями определенной частоты, а камертон и трансформатор попросту звучат на частоте крыльев комариных самок. Тогдашние энтомологи возвысили технаря на смех, а редакторы научных журналов посчитали ниже собственного совершенства публиковать столь примитивные эксперименты и выводы. Максим крепко разобиделся и через пять лет изобрел свой знаменитый пулемет, а еще через шестьдесят пять лет, когда эпидемиологи вплоть занялись изучением переносчиков малярии, его выводы в точности подтвердились.

Немало поздние и более хитроумные опыты поведали, что усы дрожат в такт крыльям самок лишь своего вида, причем только половозрелых – молодые самки пищат немножко в другом тембре. Комарихи разных видов и возрастов взмахивает крыльями от 300 до 600 раз в секунду, потому и ювелирен их голос (для сравнения: шмель – 123-233, оса –165-274 взмахов в секунду). Непревзойденными рекордсменами в этом резоне считаются комары-дергуны, или звонцы – те неагрессивные, что ясными вечерами роями толкутся в атмосфере – и их противоположность – мокрецы, самый поганый компонент гнуса, набивающиеся в любые складки платья, в нос и уши, не дающие открыть глаза… И те, и другие делают до 1000 взмахов в секунду.

Уместно, есть примета, что звонцы роятся к дождю. Пришла она, видимо, из засушливой степной пояса и связана с тем, что самка после роения обязательно должна найти воду, чтобы отсрочить яйца, поэтому в наших местах примета не работает – воды в лесной поясу обычно полно. После спаривания, но перед откладкой яиц самке желательно упиться крови (но не обязательно – комариха, которой не дали пососать, тоже отсрочит яйца, хотя количество их будет заметно меньше).

Комариный прибор для сосания – с облику простой хоботок – состоит из верхней губы, двух верхних челюстей, двух нательных челюстей, подглоточника и нижней губы. Все это вместе в несколько раз превышают длину башки. Верхняя губа свернута в трубку, по которой кровь поступает в глотку. Трубку не вонзить без тугих хитиновых челюстей, зазубренных на переднем конце. Они плотно, но подвижно соединены с верхней губой вязкой жидкостью желез внутренней поверхности нательнее губы. Нижняя губа представляет собой желоб, куда, как в футляр, вкладывается «жало» комара. Она не проникает в ранку, а, выгибаясь в виде дуги, точно направляет челюсти к кровеносным сосудам жертвы комара, удерживает их совместно во время кровососания и, распрямляясь, вытягивает их назад после окончания трапезы.

Нательные челюсти, работая попеременно и орудуя зубчиками, активно внедряются в кожу «донора», ведя за собой прочий пучок — верхнюю губу, верхние челюсти и подглоточник. Из подглоточника — непарного выроста нательнее стенки глотки — в ранку попадает слюна, выполняющая двоякую функцию. Во-первых, она расширяет кровеносные сосуды кругом места укуса, усиливая тем самым приток крови. Во-вторых, препятствует свертыванию крови, чтобы та не закупорила трубочку верхней уста. Удельное давление комариного хоботка на кожу превышает таковое товарного вагона на рельсы. Чтобы его добиться, комар цепляется передними ногами – если их оторвать, кожу он проколоть не сможет.

Если комарихе не мешать, она напьется крови в 5–7 раз вяще собственной массы. Брюшко ее раздувается, она еле взлетает, чтобы разыскать укромное пункт для переваривания пищи. Только мизерная часть пищи идет на поддержание существования насекомого, основная часть белков крови за неделю превращается в 120–350 яиц. Отсрочив на берегу водоема – непременно вечером, после захода солнца – яйца, самки комаров становятся вегетарианками до второго спаривания. Третьего супружества у них практически никогда не бывает – летняя комариха живет лишь два месяца (если повезет). Яйца же дрейфуют по поверхности водоема (или ожидают дождя на берегу – в зависимости от вида комара) несколько дней.

Личинки кусающих комаров обыкновенно висят в воде под поверхностью, выставив наружу дыхательную трубку, а при опасности, выгибаясь, уходят на глубину. В богатом кормом водоеме скапливается до 4000 личинок на литр воды – и это первая великая прок комаров (да и вообще гнуса): личинки кровососущей погани – незаменимый корм для рыбьих малявка и других водных обитателей. Некоторые аквариумисты утверждают, что рыбки, вскормленные «чертиками», имеют необычайно ослепительную окраску, что свидетельствует об их хорошем самочувствии.
Личинки волосаты. Волоски – это весла и одновременно сентиментальные приемники внешних сигналов, а два пышных пучка на голове – приспособление для столы: личинка ими машет со скоростью 200 взмахов в минуту, направляя ко рту воду с кормом: останками растений и тонких животных, бактериями, простейшими, мелкими водорослями, коловратками, спорами и пыльцой растений. Кроме этого они могут соскребать еду с водных растений Личинки тяжелее воды, но висят под поверхностью за счет неглубокого натяжения – как водомерки, но по другую сторону пленки. Строение личинок комаров различных видов до чрезвычайности хитроумно и разнообразно, у них есть масса невероятных органов и устройств для жизни вроде анального подталкивателя или чехольчика для глаз.

После четвертой линьки личинка превращается в куколку. Куколка забавная! Вылита на запятую с рожками и ничего не ест, потому что у нее нет рта. В толстой части прозрачной запятой формируются башка и ноги кровопийц, видны даже глаза будущих созданий. Рога – это дыхательные трубочки, суженные основания каких ведут в трахейную систему. На брюшке спереди видна пара древовидных волосков, при поддержки которых куколка удерживается у поверхностной пленки и воспринимает малейшие колебания водной поверхности. Какой бы нескладнее ни казалась куколка, тем не менее она очень проворна. Потревоженная, она ловко ныряет, виляя брюшком, на заднем крышке которого имеется пара листовидных пластинок-плавников. В отличие от личинки, куколка легче воды – полости бюсты и первого членика брюшка ее наполнены воздухом.

На полное развитие комар затрачивает 14-15 суток, если температура воды не ниже +24°-+27°. Фекальная канализация и протечки систем водоснабжения и отопления в городских подвалах в резоне температуры вполне подходят, но только для привычных к дерьму и химии городских комаров – их личинки нормально развиваются в таком коктейле, в каком их лесные братья тех же обликов двинули бы кони через несколько минут. В последние годы с появлением счетчиков и ТСЖ подвалы в большинстве домов сделались посуше – и комаров в квартирах заметно поубавилось.

Наконец куколки распрямляются, трескаются в районе спинки, и из них вылезают бесцветные мягкотелые существа. Брюшко у них заполнено атмосферой – насекомые заранее его наглотались, чтобы не утонуть. Пока новорожденный комарик сидит на своем утлом челне, в его организме целым ходом идут биохимические процессы; за несколько минут покровы окрашиваются и твердеют. Можно лететь в люд и, если комар городской, нести им разумное, доброе, вечное всё то, чего он с младых ногтей впитал в себя, сидючи в каналье. Укусы тонких городских комаришек сильно чешутся и болят, а прыщи на их месте длинно не проходят. Лесные комары хоть и крупнее (на природе росли, не хворали в детстве!), но кусают ласковей. В обоих случаях главное правило – не скрести! Советуют помазать водкой, нашатырным спиртом, чесноком, соком лука, молочком одуванчика, раствором соды, «Золотой звездой», приложить размятые листья черемухи, мяты, сок цитрусовых, одеколон… и так дальше. Главное не чесать.

Чтобы лук и одуванчик проявили всю свою силу, необходимо выдернуть из кожи вонзившееся жало. Пчелиное выдернуть просто, а вот извлечение крохотных комариных хоботков – предприятие для виртуозов, особенно если вы в тундре. В Эвенкии за пять минут на предплечье человека садятся 400 комарих, в оленя разом впиваются 8500 будущих мамаш, а над каждым гектаром летает порой до пяти килограммов стальных кровопийц. Жуть. Но это как посмотреть. Биологический круговорот веществ в холодной тундре ленив, нетороплив. Комары же за какие-то недели возвращают на водоразделы химические элементы, какие вода утащила вниз, и это вторая великая польза гнуса. На крохотных крыльях с любых ста гектаров болота ежегодно улетает два пуда углерода, пуд азота, девять килограммов фосфора, шесть – кальция, полтора – кремния. Странствуют и микроэлементы: молибден, марганец, бор… Иными словами, на сушу испокон столетий летит еда для растений.

Летит и корм для птиц. Именно ради туч гнуса любую весну летят за тысячи километров на север выкармливать птенцов стрижи, касатки, мухоловки и многие другие перелетные насекомоядные птицы – вот вам и третья прок. В одном французском парке, чтобы комары не так досаждали отдыхающим, поставили ёмкости со особой жидкостью, и комаров не стало. Спустя короткое время в парке показалось огромное количество гусениц и других вредителей, которые уничтожали насаждения. Очутилось, комары привлекают насекомоядных птиц, которые регулируют численность нездоровых насекомых. Экологический подход к решению проблем в Европе на высоте, они не отправь по пути применения ядов и дальнейшего нагнетания бесполезной борьбы. Попросту убрали бочки, и всё стало на свои места – стали летать комары, запели птицы, а гусеницы пропали…

От птиц у комаров есть изящные укрытия – цветы. Там для некусачих комариных самцов и не постигнувших вкус крови комариных дев готов и стол, и теплый кров. Согреться летающее армия в цветке может потому, что вогнутые блестящие лепестки, как зеркала, направляют солнечные лучи к пестику, чтобы скорее завязывались семена. Внутри цветка на несколько градусов теплее, чем на улице. Испачкавшись в цветке пыльцой, неприятель становится союзником – опыляет растения. В тундре и северной тайге про это невозможно забывать – шмелей и пчёл там негусто. И такова четвертая польза гнуса.

Можно было бы, поразмыслив, отыскать и пятую, и шестую, но и так уже ясно, что тотальное уничтожение кровососов повлечет не благорастворение воздусей, а экологическую крушение. Тем не менее друзьями их назвать язык как-то не поворачивается. А привычки недруга и его немощные места надо знать. Итак, комары перестают идти в штурм при жаре в +28°. Благодать же для них – это +16° и относительная влажность воздуха 80-90%. В сухом атмосфере ноющие эскадрильи долго не продержатся – теряют воду. Не любит противник и высотных полетов. Этим давным-давно пользовались в малярийных краях – строили для ночлега восьмиметровые вышки. Не могу разъяснить, почему, но не досаждают комары при ночевках в карстовых гротах – причем неглубоких, порой довольно находиться просто под скальным навесом. Не нравятся комарам и фитонциды кедра… однако гроты и кедровые леса можно отыскать далеко не везде.

Что касается средств индивидуальной защиты, то современные репелленты и инсектициды вполне эффективны. Если же вы очутились на природе, ничем в этом смысле не затарившись, а носатые одолевают – пошарьте кругом в поисках растений с сильным ароматом типа мяты, полыни, сельдерея, аира и т.п. Размяв пучок посолидней и натерев отворённые части тела, можно некоторое время чувствовать себя покойно. Правда, этот фокус эффективен именно с комарами… но о более положительных представителях гнуса – в следующий раз.