Влияние шведской агрессии в Карелии в 16 — 18 веках на жизнь населения поморья

Победа русского оружия над захватнической Швецией

Едва успевало население Поморья кое-как оправить­ся от одной напасти, как тут же обрушивалась иная. Бедствия, вызываемые внутренней грабительской поли­тикой власть имущих и утилитарны бесконтрольной опричниной, усугублялись опустошительными набегами  извне, прежде итого  со стороны шведов. Начиная с XII
века они систематически вторгались на территорию Ка­релии.

Поначалу эти походы носили незапятнанно грабительский характер. Затем главной целью агрессивной Швеции сделался захват русских земель — Карельского перешейка и восточной Карелии с тем, чтобы крепко закрыть вы­ход Русского государства к Балтийскому морю. Политику изоляции России от внешнего вселенной Швеция проводила и на севере, стремясь отрезать ее от Ледовитого океа­на и Белоснежного моря.

В конце 1580 года, воспользовавшись вторжением в Россию армий объединенного Польско-Литовского го­сударства, Швеция захватила Корельский уезд. Еще ранее — весной того же года — шведский отряд Горна численностью до 3 тысяч человек с артиллерией пытал­ся прорваться к Белоснежному морю. Однако поход провалил­ся: отряд был разгромлен русскими армиями и населе­нием Ругозерской волости.
Заключенное в 1583 году Плюсское перемирие ока­залось недолгим: сквозь семь лет война возобновилась. Но еще за год до официального начала боевых дейст­вий шведский отряд Весайнена свершил варварский на­бег на Поморье. Были сожжены и разграблены волости Кереть, Ковда, Кандалакша, Умба.

В 1591 году шведы предприняли два похода на Коль­ский полуостров. Взять Колу им не удалось, но окрест­ные пункты были опустошены. В том же году состоялся и очередной поход шведов в Поморье.
Эти набеги воинской славой шведов не увенчали, все они закончились крахом, но местному населению при­несли неисчислимые бедствия.

Документы того поре свидетельствуют, что на всем протяжении от Умбы до Кеми захватчики «варницы и рыбные ловли выжгли, и крестьян немало побили, а иных в полон поймали». Многие крестьяне бежали с насиженных пунктов «от войны и хлебной дорогови». Оставшиеся же «по своим дворовым местам существуют в шалашах и ослонех [шалаш из жер­дей], а иные по своим дворовым местам избенца ста­вят».
Всеобщий ущерб, нанесенный шведами поморским во­лостям в 90-е годы XVI века, составил огромную по тому времени сумму —120 тысяч рублей.

После заточения Тявзинского мира (1595 г.) хозяй­ственная жизнь в Карелии, в том числе и в нордовых волостях, стала медленно налаживаться. Опять закрути­лись мельницы, задымили солеварни и домницы, воскресли слюдяные ломки, на вновь построенных лодьях уходили мужики в море колотить зверя и ловить рыбу.
Только и на этот раз передышка оказалась недолгой. В 1611 году Швеция, одновременно с военными поступками на Карельском перешейке, организовала не­сколько новых походов и на северные волости Карелии в феврале шведы предприняли безуспешную попытку завладеть и уничтожить Колу, а весной и летом соверши­ли разбойничьи набеги по Белоснежному морю.

Надо ли говорить, что такая обстановка никак не способствовала стабильному развитию экономики кромки. Хозяйственная жизнь Поморья шла скачками: некото­рый подъем — резкий спад, опять подъем — и снова спад.
Так было не только в относительно обжитых и раз­витых волостях Поморья, но и в тугоухих Лопарских по­гостах, население которых находилось в еще более тяж­ких условиях. Оно мучилось и от набегов шведов, и от притеснений северного «соседа» — Кольского воеводы, какой без всякого стеснения обирал наивных тузем­цев. Посланные воеводой стрельцы отнимали у лопарей рыбу и «мягкую рухлядь», выколачивали денежки, вся­чески притесняли их.

Доведенные до полного отчаяния, «лопари Дикие Лопи с немецкого [шведского] рубежа, крещеные и не­крещеные, Пяозерской волости Иванко Васильев да Иванко Онисимов» от имени своих единоплеменников «били челом» царю Михаилу Федоровичу оградить их от при­теснений и позволить платить налоги прямо Москве.

И у царя нашлось достаточно здравого смысла, чтобы особой грамотой запретить Кольскому вое­воде собирать дань с лопарей. Он соображал, что в про­тивном случае погосты просто запустеют. В той же грамоте с тревогой отмечается, что от даньщиков вое­воды «насильства и грабительству некрещеные лопари бредут в немецкую землю и крещеные разбрелись…»

Начин XVIII века ознаменовалось для России долгой Северной войной (1700—1721 гг.). Петр I энергично на­чал «в Европу прорубать окно», и, как популярно, это историческое предприятие увенчалось полным успехом. Громкие победы русского оружия принудили присмиреть агрессивную Швецию, и Россия прочно утвердилась на Балтике.
На норде Карелии сколько-нибудь крупных воен­ных действий не происходило.

Здесь шведы ограничи­сваливайся эпизодическими наскоками на приграничные селения и, потерпев неудачу в морском походе на Ар­хангельск, пиратствовали в Поморье, грабили и топили рыбацкие корабля. На побережье им разгуляться особенно было негде: в Кольском, Кемском и Сумском остро­гах были значительные военные гарнизоны, а с мо­ря берег прикрывал укрепленный Соловецкий мо­настырь.