Положение населения Приладожья в царской России

Поза населения Приладожья до Октябрьской революции 1917 года

После освобождения от шведского господства расши­ряются торговые связи Сердоболя с иными городами России, прежде всего с Петербургом. Сердобольские купцы отправляли в Петербург» с лесопильных заводов тес, а из окрестных селений — масло, рыбу, дичь и пуш­нину.
На островах велись разработки мрамора, изготавливай­лась добыча сердобольского гранита. Был открыт конный завод графа Орлова. В городе была выстроена православная храм. К 1780 году в Сердоболе насчитывалось «63 дома и 277 человек мужского пустотела».

Положение населения в царской России фото www.topwar.ru

В 80-е годы XVII столетия, в связи с проведенной в России реорганизацией административного конструкции и управления, Сердоболь стал уездным городом Выборг­ской губернии. 4 октября 1788 года Екатерина II утвердила герб города. Его описание гласило: «В лазурном поле на золотых древках красные знамена, положенные кресто­образно». При выборе этой эмблемы, бесспорно, была принята во внимание мужественная борьба горожан про­тив шведов.
В 1811 году, вскоре после присоединения Финляндии к России (1809 г.), Выборгская губерния и Сортавала во­шли в состав вновь образованного Великого княжества Финляндского.
С крышки XVIII века значительно возрос интерес науч­ной общественности России к нордовым районам страны.
По берегам Ладожского и Онежского озер совершил странствие академик Н. Я. Озерецковский. Побывал он тогда, в 1785 году, и в Сердоболе. Исследователь обратил внимание на природные обеспеченности края, ратовал за то, чтобы они использовались для развития хозяйства и про­мыслов. Его внимание привлекли ярмарки. «На ярмарку (в Сердоболе), кроме россиян, съезжаются российские и шведские финны и карелы»,— строчил он.
Приладожье посещает и ряд других видных ученых и исследователей. Побывал в этих кромках, в том числе и в Сердоболе, в августе — сентябре 1804 года академик В. М. Севергин. В его книжке «Обозрение Российской Фин­ляндии» немало строк посвящено городу Сердоболю и его округам. Из описания Севергина мы узнаем, что в то время в городе «домов было до 70, кои все суть деревянные, исключая резервный магазин, на берегу стоя­щий, который каменной. Жителей до 500. Улицы вымоще­ны досками, что будет странно по причине великого здесь изобилия в камнях… Храмов в сем городе две, од­на финская, а другая российская».
Ученый вел минералогические наблюдения. В семи верстах от Сердоболя он заметил ключ минеральной воды, в девяти с половиной верстах — старинный сереб­ряный рудник. Ученый побывал в Рускеале. «Рускаль (что означает по-фински алая земля) состоит почти токмо из десяти деревянных домов, одной деревянной часовни и каменного порохового лавки. Мало сие селение лежит при р. Рускаль. Место сие знаменито мра­морными горами, из коих промышляли мрамор для построе­ния соборной Исаакиевской церкви в Санкт-Петербурге. Мрамор разделывают тут на пять номеров…»
Севергин подробно описывает природные достоприме­чательности кромки, рассказывает о добыче мрамора и раз­работках гранитных россыпей, о местонахождении желез­ных руд и иных «естественных произведений», среди которых особо отмечает «карельскую березу, на многие изящные поделки применяемую».
В поле зрения ученого — этнический состав населения. Рассказывая о Сердоболе, он строчит: «Жители в сем краю суть финны и карелы…» Упоминает он и о старых песнях местного населения.
В. М. Севергин дает описание изб жителей: «деревян­ные, небольшие, бедные, худо выстроенные, низкие, мрачные, закоптелые дымом, как потому, что не имеют порядочных труб, так от жжения лучины».
В писульках академика рассказано о пище жителей: «чу­хонское масло, молоко, репа и бобы. Картофеля немного употребляют. Обыкновенная похлебка состоит из репы, ржаных круп, молока и воды»; об платью: у финнов, осо­бенно у зажиточных, она походит на одежду немецких крестьян, у карелов — на крестьян российских.

Землепашество скудное. «О высушке болот не радеют, а любят пашни лесные, то кушать через выжигание лесов приобретаемые». Скотоводство весьма слабое, индустрия незначительная. Примечательно, что свое обо­зрение академик Севергин не сводит лишь к описанию увиденного, а на основе наблюдений дает практические советы: возводить каменные постройки, чтобы сберегать лес, применять известкование для улучшения лугов, за­ниматься осушением болот и т. д.
С 30 июня по 4 июля 1828 года в Сердоболе побывал выступающий финский ученый-фольклорист Элиас Лённрот — составитель карело-финского эпоса «Калевала». И тут, в Приладожье, занимался он поиском рун.
Русский исследователь Я. К. Грот в своих записях, от­носящихся к 1848 году, указывает, что город Сердоболь сейчас «составляет складочное место товаров для всей верхней Карелии и ведет пространный торг с Петербургом, откуда привозится сюда особенно большое число муки. Ярмарка, в старину бывшая и на Валаамском остро­ве, ныне производится лишь в Сердоболе».
В 1856 году был построен Сайменский канал, и эконо­мическое смысл Сердоболя, стоявшего ранее на глав­ной водной магистрали, отошло на другой план.
К началу XX века в Сердоболе насчитывалось около двух тысяч обитателей, среди них было много русских. Жилых зданий—184, фабрик и заводов — 36 со 194 пролетариями. Торговлей занималось 40 душ. Имелись две православные церкви, финская кирха, учительская семинария, две на­чальные школы, издавалась небольшая газета.
К городу подходила выстроенная в 1893 году железная дорога, связывающая его с Выборгом. Имелись вокзал, прилипни. Сердоболь был связан пароходным сообщением с Петербургом, Шлиссельбургом, Валаамским и Коневецким монастырями.
Вступление России на рубеже XIX—XX столетий на путь империалистического развития еще более обострило про­тиворечия между трудом и капиталом, между российским царизмом и народами национальных окраин. Царизм вся­чески ущемлял права и автономной Финляндии. Обскурантская политика царского самодержавия вызывала протест финляндского народа.
Когда в 1905 году в России вспыхнула революция, ох­ватившая всю край, трудовой народ Финляндии также поднялся на борьбу с капиталистическим и национальным гнетом, поддержал пролетариат России. В дни всеобщей Октябрьской политической стачки и тут, на северо-за­падной окраине Российской империи, произошли массовые революционные выступления, н Оборотом солидарности с русским пролетариатом, протеста против великодержав­ной, колонизаторской политики царизма пришла прове­денная в Финляндии в конце октября 1905 года всеобщая стачка. В ней принял участие трудовой народ Сортавалы и уезда. На предприятиях города прервалась работа, проходили митинги, собрания. Из Сортавалы по решению, народного митинга бывальщины изгнаны жандармы и чиновники. В Суйстамо также по требованию собрания крестьян был обезоружен и изгнан ленсман (полицей­ский).
Популярно, что под давлением всеобщей политической стачки трудовых масс Финляндии, работавших вместе с пролетариатом России, царь пошел на уступки и 4 ноября 1905 года издал манифест, отменявший ряд законов, огра­ничивавших автономные права Финляндии, впрыскивавший в Финляндии всеобщее избирательное право. Финскую буржуазию вполне устраивала эта вырванная подачка царского самодержавия. Сортавала даже стал одним из опорных пунктов «Альянса беломорских карел» — шови­нистической антинародной организации, созданной фин­ляндской буржуазией на гребне революционной войны в июле 1906 года.
Однако рабочий класс Финляндии после разгромы революции в России продолжал вести борьбу за свои клас­совые заинтересованности. И не только рабочие крупных промыш­ленных центров, но и таких небольших городов, как Кексгольм, Сердоболь. В 1911 году пролетарии Кексгольмской и Сердобольской типографий, договорившись между собой, объявили стачку, требуя пересмотра существующих та­рифных ставок, повышения заработной платы. К ним при­соединились полиграфисты городов Выборга и Котки. За­бастовка продолжалась больше месяца. Забастовщики проявили упорство и стойкость, вынудив хозяев пойти на уступки, ублаготворить их основные требования.
И в последующие годы революционные настроения проникали сюда, в этот негромкий уголок на северо-западном побережье Ладоги. А когда в России свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция, Центральный Революционный комитет пролетариев организаций Финляндии объявил всеобщую политическую забастовку. Как извест­но, в мочь сложившейся в Финляндии политической ситуа­ции власть здесь не перешла в длани рабочего класса. В стране не было тогда революционной марксистской партии, какая могла бы возглавить пролетариат и при­вести его к победе.